Святитель Иоанн Златоуст: "О любви к Богу" (беседа на 41 псалом).
| | | | Свт.Иоанн Златоуст | |
Будем любить Бога больше всего. Не будем любить эти житейские блага, чтобы любовь к Богу оставалась в нас чистою и не ослабевала от разделения. Это богатство (любовь к Богу) может доставить нам всякое другое богатство, всякое сокровище, всякую почесть, всякую славу, всякую знаменитость. Будем же хранить его, и мы не станем нуждаться ни в чем другом. Любящие Бога, как должно, могут ли когда-нибудь быть чувствительными к человеческим радостям или горестям? Нет, преданные этой любви даже не станут смотреть на блеск настоящей жизни, но будут смеяться над всяким благоденствием, презирать и всякое бедствие, привязавшись любовью к Богу, не видя ничего другого, кроме Его одного — представляя Его везде и считая себя блаженнее всех. Хотя бы они были в бедности, хотя бы в бесчестьи, хотя бы в узах, хотя бы в скорбях, хотя бы в крайних бедствиях, они будут считать себя счастливее самих царей, находя некоторое дивное услаждение среди всех своих страданий в том, что они терпят их для своего Возлюбленного. Посему и Павел, находясь среди ежедневных смертных опасностей, в темницах, в кораблекрушениях, в пустынях, подвергаясь бичеваниям и другим бесчисленным наказаниям, радовался и веселился, ликовал и хвалился, и то говорил: не точию упованием славы Божия, но и в скорбех хвалимся (Рим. 5, 3, 4), то опять: радуюся во страданиих моих, яко исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей (Кол. 1, 24); и притом называл это благодатным даром, исповедуя и выражаясь так: яко нам даровася, еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати (Флп. 1, 29). Постараемся и мы иметь такое же расположение духа и будем с радостью переносить все постигающие нас бедствия. А мы будем в состоянии переносить их, если возлюбим Бога, как любил Пророк. Любовь его можно видеть из слов его: имже образом, говорит он, желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже. Возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицуБожию (Пс. 41, 2 — 3) ? Не сказал: полюбила душа моя Бога живаго, но чтобы выразить свое расположение, назвал любовь жаждою, показывая нам качества своей любви, и пламенность ее, и постоянство. Ибо, как жаждущие чувствуют жажду не один день, и не два, и не три дня, но во всю свою жизнь, потому что природа побуждает их к тому, так точно и этот блаженный муж и все святые не один только день были в чувстве сокрушения, как многие из людей, и не два или три дня, — такое сокрушение нисколько не удивительно, — а постоянно и каждый день продолжали благоговейно любить и усиливали свою любовь. Выражая это, он и говорит: возжада душа моя к Богу крепкому живому. Здесь он хочет и объяснить причину своей любви, и тебе показать, как должно любить Бога. Это он показал в следующих словах: возжада душа моя к Богу, присовокупив: живому. Он как бы так взывает и убеждает всех, привязанных к вещам житейским: для чего вы безумно обольщаетесь телами? для чего любите плоть? для чего жаждете славы? для чего гоняетесь за удовольствиями? Ничто из всего этого не остается всегда и не живет постоянно, но все утекает и проходит, все — ничтожнее тени, обманчивее сновидений, увядает скорее весенних цветов; одно оставляет нас вместе с настоящею жизнью, а другое погибает еще раньше. Обладание этими вещами ненадежно, наслаждение непрочно, превращения быстры. Но в Боге нет ничего подобного; Он живет и пребывает вечно, не подвергаясь никакому ни изменению, ни превращению. Посему, оставив временное и скоротечное, возлюбим Вечного и Присносущного. Кто любит Его, тот не постыдится никогда, не потерпит и не лишится любимого. Кто любит богатство, тот при наступлении смерти или еще прежде смерти лишается предмета своей любви. То же бывает и с тем, кто любит временную славу. А красота телесная часто проходит гораздо скорее, нежели названные нами предметы. Вообще все житейское кратковременно и скоротечно и, лишь только начнется и появится, тотчас исчезает. Но любовь к предметам духовным совсем не такова: она живет и цветет постоянно, не знает старости, недоступна ветхости, не подвержена никакой перемене и превращению и не страшится безвестности будущего. Кто стяжал ее, тем она и здесь приносит пользу и ограждает их со всех сторон, и по отшествии отсюда не оставляет их, но вместе с ними переходит туда и сопутствует им, и явит их светлейшими самых звезд в тот будущий день. Итак, не станем удивляться благам настоящим, чтобы удивляться будущим, или, лучше, станем удивляться будущим, чтобы не удивляться настоящим. Если мы будем непрестанно помышлять о тех благах и представлять себе Царство Небесное, бессмертие, жизнь бесконечную, ликование с Ангелами, пребывание со Христом, славу непреходящую, жизнь, чуждую всякой скорби; если будем помнить, что и слезы, и поношения, и злословия, и смерть, и печали, и труды, и старость, и болезни, и немощи, и бедность, и клеветы, и вдовство, и грех, и осуждение, и наказание, и мучение, и вообще все, что только есть в настоящей жизни печального и неприятного, не имеет места в той жизни, а, напротив того, там пребывают мир, кротость, благость, любовь, радость, слава, честь, свет и прочие блага, которых и описать словом невозможно, то ничто настоящее не прельстит нас, но и мы будем в состоянии говорит подобно Пророку: когда прийду и явлюся лицу Божию? А при таком расположении духа мы не впадем ни в гордость от житейского счастья, ни в уныние от несчастья, и ни зависть, ни тщеславие, и ничто другое подобное не овладеет нами.
(Святитель Иоанн Златоуст. Собрание поучений. Избранные творения. Том 2. – М., 2006).
|