Женский монастырь во имя иконы Божией Матери «Всецарица»

	Проблемы современного монашества Правовая информация

5. Доклад священноархимандрита Елисея, игумена святогорского монастыря Симонопетра: «Духовные основания, на которых учреждаются и устраиваются женские монастыри. Духовное завещание Симонопетритских старцев Иеронима и Эмилиана». Доклад на международном си

Высокопреосвященные святые архиереи, митрополиты, дорогие досточтимые отцы, святые игумении, дорогие братья и сестры!
Не будет лишним еще раз поблагодарить архиепископа Жичского, я бы сказал, нашего святогорского архиерея, а также матушку Елену с сестринством за то вдохновение, с которым они взялись за тяжелый труд по организации этого симпозиума. Это действительно подвиг, как вы все видите, и он заслуживает справедливой похвалы и воздаяния от Бога. Кроме того, мы благодарим за почетное приглашение выступить с докладом, посвященным теме женского монашества, что требует ответственности, которая бы соответствовала этой чести. Мы хотим с большой радостью поприветствовать множество монахов и монахинь, которые собрались здесь и каждый из которых смиренно стоит на страже своей, как верный страж Христа и святых Его.
Мне поручено прочесть доклад на тему, которая звучит так: «Духовные основания, на которых учреждаются и устраиваются женские монастыри. Духовное завещание Симонопетритских старцев Иеронима и Эмилиана». И хотя на первый взгляд эта тема кажется легкой, тем не менее, живой личный опыт трудно вместить в теоретическую систему, при том что подобные исследования не велись ни старцем Иеронимом, ни старцем Эмилианом. Как бы то ни было, наши заключения сделаны, во-первых, на основе жизнеописания старца Иеронима, служившего на Вознесенском подворье в Афинах; это жизнеописание составлено старцем Моисеем Святогорцем. Во-вторых, я основываюсь на внутреннем уставе монастыря Ормилия, нашего подворья с 1974 года, бывшего подворья монастыря Ватопед; а в-третьих, на множестве текстов и неизданных бесед старца Эмилиана, в которых анализируется и разъясняется упомянутый устав и частично разбираются вопросы монашеского жительства и женского монашества.
Мы выбрали двух этих старцев, игуменов монастыря Симонопетра, поскольку, несмотря на различие эпох, особенностей характера и личности, есть и сходные черты в образе их жизни, служении на Святой Горе и вне ее, в письмах старца Иеронима и в многочисленных проповедях, беседах и лекциях старца Эмилиана. Ясно видно, что эти люди посвятили себя Богу и стремились к чистому исканию Лица Божия через отречение от всего, полное подчинение Господу, взятие своего креста, через молчание и безмолвие, через ту любовь к молитве, которая служит нам примером.
Характерно высказывание старца Эмилиана, который говорил: «О монашестве в безумии глаголю и творю (ср. 2 Кор. 11, 17), желая освободиться от всего и поработить себя только этому».
У обоих этих мужей было апостольское сознание: они всё возлагали на Бога, не строя собственных планов духовной или пастырской работы, созидания монастырей, не ища руководить душами. Это их сознание, а также их подвижническое и свободное мышление, согласное с преданием, их энтузиазм и неустанная забота о тех, кто посвятил себя монашеству, которая была далека от всякой личной показности, их жертвенность, провидческое, глубокое знание человеческой природы — все это свидетельствует о благодати и преемственности на них Святого Духа.
Оба они были игуменами и старцами монастыря Симонопетра: старец Иероним 12 лет, с 1920 по 1931 год, а отец Эмилиан вдвое больше — с 1973 по 2000 год. Оба они принимали под свое духовное руководство монахинь или женщин, которые желали принять монашеский постриг.
С равным уважением они относились к мужчинам и женщинам, но при этом имели к женскому сосуду подобающее отношение. Они полностью принимали учение Господа о скопцах ради Царства Небесного, а также учение апостола Павла о девстве, равно возможном для обоих полов.
Преподобные святые отцы и пустынники-старцы говорят о девстве, об аскетических подвигах и борьбе женского пола, который, благодаря своей жертвенности и любви, становится равноправным с мужским и превосходит его, подвизаясь в общежитии, затворе, столпничестве, постничестве.
Старцы согласны и со святым Василием Великим, который говорит, что и женский пол ратует против плоти, сражается ради Христа. Множество женщин превзошли мужчин своим подвигом. И отец Иероним, и отец Эмилиан также следовали традиции великих старцев и подвижников, которые наряду с мужскими монастырями основывали и женские обители.
Но во всем ли, о чем мы упомянули, старцы не расходились между собой? Нет, конечно. Впрочем, в одном они согласны полностью: в сознании, что там, где есть процветание духовной жизни, там есть и личность. Где процветал монастырь, там всегда была личность какого-либо игумена или старца, который умел любить, умел жить Христом.
Старец Иероним, как человек опытный, очень любил краткие святоотеческие наставления, апофтегмы, и действовал в отношении женского монашества просто, спокойно, без суеты, можно сказать, подобно подвижникам первых веков: Антонию Великому, Павлу Препростому и другим. При этом он всегда опирался на Предание Церкви как на основу. Всё это он делал для того, чтобы израненное женское монашество, которое в то трудное время переживало кризис в результате решений баварократии, смогло вновь предстать пред Господом во всей своей красоте. А старец Эмилиан уподобился Великому Василию, уставоположнику женского монашества, поскольку он, можно сказать, систематизировал, придал монашеским установлениям характер более духовный, основанный на Писании.
Вначале рассмотрим более подробно наследие старца Иеронима. Богодухновенная жизнь блаженного старца Иеронима, как пишет старец Моисей Святогорец, имеет все признаки преподобия и святости. Прошло свыше 50 лет после его кончины, но память о нем жива в Афинах и на Афоне; многие покланяются его гробу и останкам, как гробу и останкам святого. И отец Эмилиан, говоря об отце Иерониме, называет его честным и освященным и упоминает, что «молитва его не угасала всю ночь». Афонцы говорят, что отец Иероним пришел на смену преподобному Никодиму Святогорцу.
Выйдя на служение в мир, отец Иероним не изменил образа своей монашеской жизни, но перенес его в мир. Вместе со святым Нектарием он внес вклад в развитие женского монашества в Греции. Он много потрудился над распространением женского монашества, несмотря на те многие трудности, с которыми сталкивался. Как известно, в то время многие монастыри были закрыты, но в 1909 году, еще до возведения в сан игумена, старец Иероним в Афинах неожиданно построил церковь, откуда монашеский образ жизни передавался алчущим и жаждущим душам, жившим в Пирее и по всей Греции. Уже тогда отец Иероним, который в то время был монахом монастыря Симонопетра, по благословению своего игумена Неофита через письма духовно руководил монахов и монахинь, хотя он этого заранее и не планировал.
Его связи со святителем Нектарием открывают нам высокую духовную жизнь этих двух людей. После кончины святого Нектария отец Иероним принял на себя духовное руководство монастырем на Эгине, где он жил в келье святого и даже спал на его постели и носил его одежду.
Отец Иероним полностью предал себя Господу. В его сердце обитал Христос, открывая ему тайны душ человеческих, с тем чтобы он помогал приходящим к нему в келью людям. Поистине, старец был настоящим знаменоносцем. Он писал о совершенстве монашеской жизни так: «Господь научает совершенной девственной жизни, которая сохраняется и чудесным образом сохранится до кончины мира при борьбе невидимого мира среди множества трудностей...» При таком настроении ему удавалось, несмотря на антимонашеский дух времени, вдохновлять своих чад на монашество. Он постриг свыше 300 душ самого разного возраста и общественного положения. «Страха ради иудейского» он многих постригал тайно в их домах, и эти монахини строго хранили свои монашеские обеты. Многие семьи целиком посвятили себя Богу, начиная с семьи самого старца. Мужчин он отправлял на Афон, а женщин — в разные монастыри. Нет такого женского монастыря в Греции, который не знал бы об этом старце. Многим монахиням преклонного возраста из-за их старости он позволял остаться после пострига в их домах, других посылал в монастыри в мирской одежде. Старец читал призвание, начертанное на сердцах своих чад, и готовил им путь. Своими молитвами он помогал возрастить ангелоподобный чин монахов и, видя, как увеличивалось это воинство, неустанно благодарил Бога и Пресвятую Богородицу.
Некоторые его чада, как я уже сказал, ходили в мирском, а схиму носили под одеждой. Их было немало; множество подобных примеров есть и в житиях святых. Чада старца жили по-монашески, в посте, воздержании и молитве. Особенные обстоятельства времени и война не позволяли открыто носить честную монашескую одежду: люди должны были работать, нередко в тяжелейших условиях, чтобы помочь сиротам, вдовам и бездомным. Поэтому старец так поступал: он не хотел лишить их великой радости быть монахом. Это снисхождение показывает, что несмотря на строгость, душа его обладала великим человеколюбием и свободой.
Старец Иероним не основал своего монастыря, несмотря на многие просьбы. Он хотел, чтобы монахини шли в уже основанные старые монастыри. Он говорил: «Я послушник, у меня собственного монастыря быть не может». Иногда он посещал обители для поклонения святыням и для того, чтобы принести пользу монахиням. Если его спрашивали, он с радостью рассказывал о пении и чтении, подобающем по святогорскому уставу, говорил также о молитве, пище и послушании. Сам он был мужественным, прямым, ревностным подвижником и советовал быть такими и другим. Он руководил иноками, основываясь на аскетическом предании восточного монашества. Монахам, которые были тяжело больны и которых одолевали помыслы, стоит ли заканчивать жизнь в монастыре, лишаясь всякого мирского утешения, он советовал с терпением пребывать в обители. Около 15 игумений сегодняшних монастырей были его духовными чадами; все с любовью вспоминают годы, проведенные рядом со старцем, ту святость, которую они видели в его личности. Все признают, что в старце было собрано то непорочное, чистое, святое, что присуще рабам Божиим. Он был светом для мира.
Имеет ли этот ненавязчивый метод принесения монашества в мир свои корни в церковном предании или это какое-то нарушение порядка и бесчиние? Владыка Амфилохий отметил в своем докладе, что нечто подобное существовало и в Сербии. Этот метод действительно находит поддержку в православном предании.
Итак, первое основание метода старца Иеронима — это его беспорочная жизнь, которая по благодати Христовой притягивала души как магнит. Это дарование рождало монахов и монахинь, давало Церкви священников, открывало людям свет Царства Небесного.
Второе — послушание и уважение к благословению Церкви. Вознесенское подворье, где служил старец, находилось в епархии митрополита Афинского Хризостома, который очень любил старца (впоследствии он даже присутствовал на его погребении). Митрополит Хризостом дал отцу Иерониму разрешение постригать людей, с позволением носить после пострига мирскую одежду.
Третья опора — это предание. Во время расцвета монашества в Палестине, например, было множество монахинь в Святом Граде и за его пределами. Были сестринства, которые состояли из добродетельных девиц и вдов, ушедших из общества и выбравших монашескую жизнь по собственному произволению. Кроме того, на Западе, в IV веке, как вы слышали, существовали особенные формы монашества, при которых иноки жили в миру в девстве и творили благочестивые дела. И в современные нам времена и в нашей, и в вашей стране, и повсюду рядом с мужскими монастырями были общинки женщин, принявших постриг.
Таким был метод старца Иеронима.
Перейдем к духовному наследию отца Эмилиана и рассмотрим его более системно. Со всех точек зрения старец Эмилиан был продолжателем дела отца Иеронима и имел ту же любовь к монашеству, то же вдохновение, то же горячее устремление к Богу, то же уважение к преданию. Велико было у старца Эмилиана знание источников и начал монашеского предания, глубокое понимание и чувство современности, как и собственный духовный опыт. Отец Эмилиан не делил монашество на женское и мужское. То, что имеет силу для мужского монашества, имеет силу и для женского.
Он очень много потрудился и потерпел ради монашества. Он открывал его неизмеримое богатство, поднимал его авторитет, украшая его прекрасными именами и духовным ароматом. Он предложил средства для его возрождения, подчеркивал, что общежитие — первообраз всякого блага. Отец Эмилиан разъяснил литургические принципы, которые важны для каждой монашеской семьи, составил правила для монастыря, которым руководил, привлек своим примером множество людей к равноангельному жительству. Он много говорил в миру о неизмеримом богатстве монашества. Одним словом, старец очень болел за монашество и родил дух спасения (Ис. 26, 18).
Если бы вы знали, какую любовь он имел к тому, кто стремился стать монахом. Вот что он пишет: «Мы стоим в изумлении пред душой человека, который отрицается мира и взывает ко Господу, скорбит о падении падшей природы и ищет восхождения природы человека к Богу. Страх и любовь господствуют в душе человека, и он бежит, как жаждущая лань, к Господу на источники жизни и непорочности, как елень на источники водные (Пс. 41, 2)».
Если теперь обратиться более конкретно к устроению женского монашества, то старец утверждает его, как сказала бы Книга Притчей, на семи столпах (см. Притч. 9, 1).
Первый столп – это старец, ктитор и попечитель из мужского монастыря. Старец Эмилиан в качестве общей предпосылки для существования сестринства, монастыря, подворья, исихастирия называет жизнь такого сестринства в Церкви и ради Церкви. Сестринство живет как сердце и член ее тела, хотя и имеет собственный ритм, поскольку является отдельной монашеской семьей. Имея такое церковное сознание, старец обеспечил согласие почившего митрополита Кассандрии Синезия на поселение сестер на нашем подворье, а также утвердил это решение у Вселенского Патриарха. При этом старец приветствует и воплощает в жизнь традицию великих подвижников, которые основывали вместе с мужскими обителями и женские, — такая практика была продолжена Византией, а потом и в послевизантийское время, и сохранялась на протяжении XIX века.
Создание женского монастыря всегда связано с конкретным лицом, от которого зависит духовная жизнь обители. Эта личность становится «легкими» сестринства, составителем его устава, она воплощает этот устав в жизнь. Это очень важно. Старец Эмилиан часто упоминает об этом и подчеркивает, что было бы хорошо, если бы женскому монастырю удалось найти добровольное попечение о нем мужского монастыря, чтобы монахини не лишались защиты. В одном месте он пишет: «Игумен Симонопетры, благословляя Бога, принимает и соглашается с данным им уставом, при согласном мнении святых старцев, чтобы сестры [то есть сестры Ормилии], начали изучение этого устава как основного документа, свидетельствующего о воле Божией среди них».
Но устав — это устав. Он дается конкретной духовной семье, с конкретной жизнью и духом, а не для всех безусловно, дается в конкретных условиях, с учетом определенных предпосылок, так чтобы он устанавливал рамки, в которых развивается сестринство. Иначе говоря, устав — это запечатленная жизнь сестринства. То, как живет сестринство, — это и есть его устав. Устав не предшествует жизни, но, напротив, записывает ее.
Итак, попечение мужского монастыря о женской обители обеспечивает, с одной стороны, преемственность, чтобы не получилось так, что у сестринства не стало старца и нет никакого защитника; а с другой — обеспечивает согласный с преданием церковный характер, позволяя избежать зависимости женских монастырей от духовников, которые не имеют соответствующего духовного взгляда и требуют беспрекословного подчинения себе.
В уставе монастыря Ормилия упоминается совершенно ясно, что священная обитель Симонопетра признает индивидуальность священного монастыря Ормилия, которому предоставляет право быть независимым и самоуправляемым, а сестричество должно хранить в непорочности монашеское и каноническое лицо общежития, являясь при этом подворьем кириархального[1] монастыря Симонопетра. Это, согласно монашеской традиции, создает условия беспрепятственной деятельности общежития с точки зрения канонического порядка, общежительной традиции, монашеских постригов, духовного руководства и надзора.
Здесь важно отметить, что старец Эмилиан подчеркивает «обеспечивающий», а не «контролирующий» характер деятельности кириархального монастыря. Связь женского монастыря епархиального подчинения с мужским защищает и права епископа. Эти права, на основе священных канонов, остаются в полной неприкосновенности, то есть епископ осуществляет надзор за управлением, исправляет канонические нарушения, следит за хранением истин православной веры, несет пастырскую ответственность. Никакой монастырь осуществлять пастырские функции епископа не может. Непосредственное наблюдение за деятельностью монастыря Ормилия, как ставропигиального монастыря, осуществляет обитель Симонопетра, как святогорский монастырь, ответственный перед Вселенским патриархом за такой контроль. Важно заметить, что многие сестринства в Греции находятся под отеческим покровительством святогорских отцов по благословению местных епископов, процветают духовно и упокаивают Бога и народ Божий.
Это первое основание, первый столп. Второе — необходимость внутреннего управления. Каноническая зависимость от епископа и попечение мужского монастыря не препятствуют внутреннему самоуправлению женской обители. Независимость сама по себе разрушительна. Однако доказано и то, что ни один монастырь не пришел к процветанию без независимости и самоуправления. Выразительно об этом говорит старец: там, где исчезло самоуправление и независимость, быстро пропадает и монашеская жизнь. Там, где монастырь процветал, там непременно было аристократическое сознание и старец, авва, игумен как светило, привлекающее людей. Конечно, были и исключения, но исключения не упраздняют правила. На Святой Горе бывают и отклонения, и перегибы, но это не меняет дела. В наше время большинство епископов с благодарностью принимают заботу святогорцев о других монастырях, их любовь и преданность; епископы признают и пользу от окормления обители старцем, при этом они следят за этим окормлением по божественному праву. Кроме того, очевидно, что монастырь – это семья с собственной жизнью и если в сестринстве происходит много перемен, то трудности возрастают, а поэтому необходимость самоуправления ясна.
Церковь в течение времени самыми разными способами помогала ставропигиальной системе. Это было нужно с одной стороны, для того, чтобы избежать зависимости от архонтов[2], которые делали вклады в монастыри, а потом постоянно контролировали эти монастыри, вмешивались в их дела и на самом деле их разоряли. Итак, правило принято, чтобы избежать зависимости от архонтов и самоуправства епископов, а с другой стороны, чтобы поддержать дух канонов, которые в совершенстве отражали древнюю традицию и чин.
Третье основание — это личность игумении. Для женского монастыря недостаточно одного ктитора. Необходима личность, которой будут вручаться души. Обретение такого лица — это дар Божий. Это — личность игумении, которой поручено управление, и для этого она трудится вместе с членами Духовного Собора, игуменского совета. Она прежде всего — духовная мать сестринства, как мы услышали из доклада игумении Феоксении.
Игумения дает жизнь сестринству своей всеобъемлющей любовью, примером и духовной рассудительностью. Ее мнение, как мы слышали, выражает сознание монашеской общины, но, прежде всего, выражает волю Божию. Место игумении определяется правилами Церкви и уставом ктитора; то, что действует в мужском монастыре в отношении игумена, имеет силу и для женского в отношении игумении, которая занимает в нем место Христа. Церковь усвоила для себя взгляд: нет мужского пола, ни женского (Гал. 3, 28), но только ангелы Божии (Мк. 12, 25), как и в Царствии Небесном.
Отец Эмилиан, рассуждая о роли старца в женском монастыре (поскольку роль игумении вполне очевидна), говорит, что в одной обители не может быть две личности, то есть двоевластия. В женском монастыре только игумения хранит единство власти. Таким образом сохраняется подлинность и единство между членами, подобно как и у Христа с Церковью. В источниках не часто можно найти свидетельство о том, что старцу необходимо находиться рядом с игуменией и давать ей распоряжения. Игумения сама трудится так, чтобы лично, добровольно подчиняться старцу. Так, мы слышали из доклада госпожи Пападимитриу, что архонтисса-игумения подчинялась некоему старцу, чтобы самой правильно управлять душами вверившихся ей.
Отец Эмилиан свидетельствует из опыта, что старец и игумения — это центр, ось, вокруг которой движется все сестринство. Существует, как говорил старец в другом своем тексте, непосредственная связь между старцем и игуменией. Точнее, он спрашивает так: старец и игумения живут в Боге и имеют один дух? Тогда живет и монастырь. Если же нет, то и монастырь разделен и обречен на смерть. Монастырь живет старцем и игуменией. Но игумения в женском монастыре представляет собой лицо Бога. А старец — ктитор, законодатель, руководитель, это мужской ум, он обеспечивает надежность и твердость для сестринства. Старец — это тыл, рациональность, а иногда и ключ, открывающий сердца. Потом уже игумения, как говорит старец Эмилиан, обретает свое место и старец передает ей свой дух и начала, так чтобы в обители сохранялась атмосфера семьи и живое предание. От старца зависит не столько исповедь — ведь исповедь и откровение помыслов, как мы уже слышали, по сути своей принадлежат игумении. Более важно доверие сестринства к нему. Так устроил Бог: женщина имеет большое, щедрое сердце, тогда как мужчина – ум и надежность.
Вывод: матушка, как игумения, занимает место Бога в монастыре и выражает единство сестринства. От Бога ей дана такая ответственность, но она не обладает духовной автокефальностью. По личному выбору, по личному чуткому чувству она обращается к старцу и оказывает ему послушание, подражая Божией Матери. И это естественно, ведь ни старец, ни игумения не непогрешимы, они живут по правилам, уставу, определениям, которых не могут упразднить.
Характерны слова отца Эмилиана, сказанные им по этому поводу: «Благословение старца и игумении – это сила, которая прочно удерживает общежитие, упраздняет собственную волю, разъясняет слово и суд Божий, обеспечивает единство»[3]. Эта совместная работа созидает дом Божий, то есть монастырь.
Четвертое основание — аскетический образ мыслей и умное делание. Если все дела по устроению монастыря, о которых говорилось выше, уподобляются корням и стволу дерева, то аскетический образ мыслей и умное делание монахинь представляет собой побеги, готовые плоды. Если же корни не служат и не содействуют спасению душ, возвышающему смирению и блаженному обожению, тогда должно их исторгнуть и бросить в огонь. Потому что тогда благодатная роль игумении обращается в пустое ношение имени, а монастырь – в простое собрание или организацию. Всё должно пробуждать сердца монашествующих, подвигать на духовную борьбу, так чтобы души были привлекаемы видением Царства Божия и становились его наследниками.
Если говорить более узко: аскетический образ мыслей и умное делание для монахинь означают, что в женском монастыре вместе с послушанием игумении и несением монастырских служений большое значение имеют изучение духовных подвигов святых, участие в божественных службах, частое приобщение Чаши Жизни и личное келейное правило, то есть общение с Богом в чтении, молитве и молчании. Взаимопонимание членов сестринства должно строиться на сознании, что они являются членами Христовыми. Совместное шествие, соработничество, принятие ближнего, плодотворное духовное чтение, если возможно — и посильное служение обществу в рамках монашеской жизни.
И последние три условия: слово, воспитание, приспособление.
Одно из самых необходимых условий существования монастыря — это собрания сестринства, которые проводит игумения, а иногда и старец. На этих собраниях толкуется слово Божие и монахини получают животворящий дух, вводящий их в Таинства Божии. Если сестринство не получает такого оглашения, то оно не может преуспевать; если душа не получает просвещения, то она иссохнет. И не имеет значения, умеет ли старец или игумения «красиво» говорить. Божественное слово содействует им в воспитании чад. Их слово, в присутствии других или наедине, их молитва, совет, замечание, похвала – все это помогает душе двигаться вперед, идти навстречу Богу и слышать, как отвечает Бог.
Итак, душами руководит воспитание словом и примером, но воспитание искреннее, создающее для души атмосферу тишины, спокойствия, чтобы она могла твердо идти по своему пути и стала соучастницей Страстей Христовых. Для этого требуются не одни лишь добрые слова, не только снисхождение и понимание, но и мудрость воспитания, мысль и знание святоотеческое, ведь что еще означает «воспитание»? То, чтобы душа мыслила так, как мученики, преподобные, пророки, как Церковь Христова. Тогда она сообразуется и с жизнью старцев. Но воспитание направлено на личность, а не на «индивидуума». Личность, которая призвана Богом к монашеству, — это всегда откровение Святого Духа. Старец в уставе с большой рассудительностью говорит о том, как важно принять во внимание прошлое и настоящее всякой души, то, что ее занимает, так чтобы быть в силах со всей мудростью и разумностью помочь ей в ее трудностях, чтобы духовная жизнь текла в правильном русле, обновляя внутреннего человека (2 Кор. 4, 16).
Уважение к личности и изменение душевного склада современного человека привели старца Эмилиана к мысли, что необходимы несколько приспособить монашескую жизнь к современным условиям. Но что это за приспособление? Может быть, обмирщение или отказ от особенного образа повседневной жизни? Нет, конечно. Старец искал приспособления не в чем-то ином, но в режиме дня, который должен быть таким, чтобы не уничтожать личность. Работа и прочие занятия должны быть построены так, чтобы у монаха оставалось достаточно времени для безмолвия и духовного чтения. Образование должно содействовать человеку, послушание не должно губить собственный выбор и свободу. И Писание, и богословие, и догматы должны проливать свет на повседневную жизнь, и жизнь будет жизнью совершенства и созерцанием славы Божией и у монахов, и у монахинь. Такого приспособления искал старец Эмилиан.
Наконец, все вышесказанное может быть воплощено в жизнь только в том случае, если найдутся люди, переживающие высоту такой жизни. Вопрос заключается не только в правилах и средствах, как доказывает сама жизнь святых и монастырей. Мы живем не воспоминаниями об уставах и предписаниях канонов, но воспоминанием о святых. На трех основаниях основывается поиск таких людей: они должны быть вдохновлены горячим устремлением к Богу, обладать знанием и питать уважение к преданию и современной действительности. Обретение такого человека подобно находке многоценной жемчужины, сокровища. Такой святой будет окормлять, питать своим примером целые поколения.
Итак, если женское монашество будет повсюду, это благословение и дар. Во всей Православной Церкви сейчас видно оживление, оживает и женское монашество, показывая скромность, смирение и доверие к Церкви и монашеству мужскому, и все мы наслаждаемся этим уважением наших сестер-монашествующих. Женское монашество не стремится к равенству с мужским, но просит поддержки себе и понимания. И потому будем считать его закваской, хоть и маленькой, но способной заквасить все тесто. Монашество — это харизма и дар, оно живо открывает дарования Святого Духа. Но дарования, чтобы быть настоящими и действенными, должны раскрываться в Церкви, внутри кивота церковного. И сами церковные установления существуют ради того, чтобы поддержать дарование, харизму. Вот этого современное женское монашество ждет от нас: чтобы мы сохранили его харизму, его дарование. И, как говорит старец Эмилиан, всякая душа монахини, всякая женская душа вопиет и сейчас нам: Аще что можеши, помози нам, милосердовав о нас (Мк. 9, 22).

http://www.sestry.ru/church/content/simposium/5

Особенности Богослужений в монастыре «Всецарица» в период Великого поста (с 18 марта по 4 мая 2024 г.)

В разделе «Фотоальбом — Гости» регулярно помещаются фотографии паломнических групп, посетивших монастырь «Всецарица»

Расписание Богослужений в женском монастыре «Всецарица»

Идет 5-я седмица Великого поста, в ней есть две особенные уставные службы, любимые и монашествующими, и мирянами

Прием паломников в монастыре «Всецарица» как форма миссионерской работы

В среду первой седмицы Великого поста Святейший Патриарх Кирилл совершил повечерие с чтением Великого канона прп. Андрея Критского в Донском ставропигиальном монастыре

В Церкви призвали дать право на отказ от аборта любому медицинскому работнику

Игумен Петр (Зобов), избранный епископом Кудымкарским и Верещагинским, возведен в сан архимандрита

Все замечания и пожелания присылайте на vsecarica@bk.ru
Все права защищены и охраняются законом. © 2006 - 2024.
При перепечатке или ретрансляции материалов нашего сервера ссылка на наш ресурс обязательна.
Автоматизированное извлечение информации сайта запрещено.