Преподобный Герман Аляскинский - день памяти 26.12 н. ст. (13.12 ст. ст.), 09.08 н.ст. (27.07 ст.ст.)
Преподобный Герман Аляскинский родился в городе Серпухове, под Москвой, в 1757 году в купеческой семье. С шестнадцати лет вступил он на иноческий путь. Вначале преподобный нес послушание в Троице-Сергиевой пустыни, расположенной в окрестностях Петербурга, на берегу Финского залива. В обители будущий миссионер подвизался около пяти лет. Желая полного уединения и безмолвия, преподобный Герман ушел на Валаам. После тщательного испытания различными послушаниями игумен Назарий благословил молодого подвижника на постоянное жительство в лесу, в пустынном уединении. По праздникам, приходя в монастырь, преподобный нес клиросное послушание (у него был прекрасный голос). В Валаамской обители святой Герман принял монашеский постриг. Есть мнение, что святой Герман пришел на Валаам в 1778 году. В том же году преподобный Серафим пришел в Саровскую обитель. Обстоятельства жизни преподобного Германа на Валааме напоминают об уединенных подвигах его великого современника — Саровского чудотворца. Подобно преподобному Серафиму, валаамский подвижник отличался исключительным и проникновенным знанием духа и буквы Священного Писания, творений святых отцов и учителей Церкви. Духовным руководителем и наставником будущего миссионера был игумен Назарий, Саровский старец, который ввел на Валааме устав Саровской пустыни. Таким образом, благодатный строй Саровского подвижничества, в котором совершалось духовное возрастание преподобного Германа на Валааме, стал неотъемлемой частью его души и сделал его родным и исключительно близким по духу преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу. Есть сведения, что преподобный Серафим пользовался, в свою очередь, наставлениями старца Назария во время его жительства в Сарове. Через 15 лет пребывания преподобного Германа на Валааме Господь призвал смиренного инока на апостольское служение и послал его проповедовать Евангелие и крестить язычников малообжитого и сурового края Аляски и прилегающих к ней островов Северной Америки. С этой целью в 1793 году была создана духовная Миссия, получившая название Кадьякской, с центром на острове Кадьяк. Руководителем миссии был назначен архимандрит Иоасаф (Болотов), инок Валаамского монастыря. В числе прочих сотрудников Миссии было еще пять иноков Валаамского монастыря, среди них и преподобный Герман, которому Господь благословил потрудиться в благовестии дольше и плодотворнее, чем кому-либо другому из членов Миссии. По прибытии на остров Кадьяк миссионеры немедленно занялись постройкой храма и обращением язычников. «1794 года, сентября с 24 живу на острове Кадьяке. Слава Богу, более 700 американцев перекрестил, да более 2000 браков обвенчал, состроили церковь, а время позволит— сделаем другую, да походные две, а то и пятую нужно сделать» — замечает в одном из писем архимандрит Иоасаф. Отец Герман на новом месте поначалу нес послушание в пекарне и занимался хозяйственными заботами Миссии. Под руководством архимандрита Иоасафа (позднее епископа) Миссия находилась недолго: во время бури (в 1799 году) Преосвященный Иоасаф со своими спутниками погиб в волнах океана. На помощь оставшимся в живых миссионерам в 1804 году был командирован только один иеромонах Александро-Невской Лавры Гедеон. Он на некоторое время возглавил Миссию. Его заботами была устроена школа для детей крещеных алеутов. В 1807 году иеромонах Гедеон навсегда покинул стан миссионеров, возложив всю ответственность на преподобного Германа, который до самой кончины своей оставался духовным отцом, пастырем и попечителем душ человеческих в доверенной ему Миссии. Преподобного хотели посвятить в сан иеромонаха и возвести во архимандрита, но смиренный инок отказался от какого бы то ни было возвышения и до конца своих дней пребывал простым монахом. Преподобный Герман был для местных жителей истинным добрым пастырем и защищал их, как мог, от злых и хищных людей, которые видели в островитянах только объект для жестокой эксплуатации. Непоколебимо и настойчиво, не имея никакой поддержки, кроме своей пламенной веры, старец продолжал свое заступничество за обиженных и угнетенных, видя в этом свой долг и призвание, сущность которого он выразил удивительно простыми словами: «Я — нижайший слуга здешних народов и нянька». Отец Герман жил сначала возле храма миссии, на Кадьяке, а после переселился на близлежащий остров Еловый, который назвал «Новым Валаамом». Остров Еловый был последним приютом в многотрудных апостольских странствованиях святого старца. Преподобный Герман предсказал своим духовным детям время своей кончины и объяснил, как похоронить его. 13 декабря 1837 года он попросил зажечь перед иконами свечи и почитать Деяния святых Апостолов. Во время чтения о трудах святых благовестников святой старец Герман перешел от земных трудов к Небесному упокоению на 81-м году жизни. Над могилой старца первоначально поставлен простой деревянный памятник, затем сооружена скромная деревянная церковь, освященная во имя преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. В этом храме хранится старинное изображение преподобного Серафима Саровского, находившееся в келлии святого старца Германа при его жизни: старец любил и чтил своего прославленного современника и единодушного с ним великого работника на Божией ниве. С 1860-х годов Русская Православная Церковь знала о большом местном почитании памяти старца Германа на Кадьяке. В 1867 году один из Аляскинских епископов составил записку о его жизни и чудесах. Первый публичный доклад об отце Германе был напечатан в Валаамском монастыре в Финляндии в 1894 году. В 1930-х годах другой русский православный монах — архимандрит Герасим (Шмальц) прибыл на остров Еловый и долго жил там, как преподобный Герман за сто с лишним лет до него. Перед своей кончиной в 1969 году архимандрит Герасим открыл останки своего славного предшественника и построил здесь небольшую часовню. Исцеления, связанные с молитвенным заступничеством старца Германа, записывались в течение долгого периода (со времени его жизни и до 1970 года). В марте 1969 года Собор епископов Русской Православной Греко-Кафолической Церкви в Америке под председательством архиепископа Нью-Йоркского, Митрополита всей Америки и Канады Иринея совершил прославление преподобного Аляскинского инока.
Событие прославления прп.Германа Аляскинского подробно описывает протопресвитер Александр Шмеман в статье «ПРОСЛАВЛЕНИЕ ПРЕП. ГЕРМАНА АЛЯСКИНСКОГО. ДНИ РАДОСТИ И СВЕТА»
Как рассказать об этом? Как передать человеческими словами свет и радость, испытанные — даром, незаслуженно, действительно по благодати Божией — теми несколькими стами челевек, что съехались на далекую Аляску для прославления праведного старца Германа? Моя заметка — не официальный отчет о торжествах канонизации, а слабая попытка поведать не бывшим там о том, что иначе, как чудом Божией милости, я назвать не могу. После полета через всю Америку, в Сеатле началось вхождение наше, почти невольное, в то особое, в словах невыразимое, духовное настроение, в котором оставались мы все эти незабываемые дни. Особенный свет бесконечно длящегося северного вечера и в этом свете, далеко внизу, сначала Ситка, русская столица Аляски, а потом на горизонте вечно-снежные горы с самой высокой из них — Св. Илии. В Кодиаке, на маленьком аэродроме, уже сплошь духовенство, паломники. Сразу попадаешь в то, что будет фоном всех наших служб, молитв, бдений: первобытная красота Америки, ее гор, водной шири, высоких сосен, смиренных рыбачьих лодок, какой-то подлинно Божией тишины и мира. Над поселком синие купола белой церковки, к которой отовсюду стекаются паломники. Только что кончилась всенощная. Объятия, приветствия съехавшихся со всех концов Америки священников, среди которых преобладают молодые, в Америке родившиеся и воспитавшиеся. В церкви, хотя служба и кончилась, полно молящихся, а посреди них — совсем простой деревянный гроб с сотнями озаряющих его своим золотым блеском свечей. Этот смиренный гроб был светоносным средоточием всех трех дней, не прекращался поток людей к нему, какая-то почти физически ощутимая волна любви... В субботу 8 августа утром — литургия архиерейским чином и после нее — последняя панихида по Старце. Моление возглавляет наш Первосвятитель Митрополит Ириней. Около него — глава финляндской Церкви Архиепископ Павел, особый наш гость в эти дни, Митрополит болгарский Андрей и наши Владыки: Архиепископ Чикагский Иоанн, Филадельфиский Киприан, Аляскинский Феодосий, Эдмонтонский Иоасаф, Берклейский Димитрий. Последний — первый епископ из прирожденных американцев, принявших Православие. И уже сотни молящихся, среди которых запоминаются праздничностью, детской сосредоточенностью и необычайной, в наше время, скромностью алеутские дети. (Как удивительно слышать от них, когда они подходят к причастию, сохраненные ими имена: Агрипина, Афиноген, Пантелеймон, Евсей...). И точно весь город участвует в торжестве, во всех витринах и окнах — изображение Старца Германа, приветствия паломника и украшения. Наступает субботний вечер. Начинается всенощная, которой, я уверен, не забыть тем, кто присутствовал и молился на ней. После псалма «Господи воззвах» первый раз раздаются песнопения службы Преподобного Германа. «Во смирении радостном, Преподобие Германе, приял еси подвиг послушания...». В церкви не протолкнуться, но какой свет, какая радость на всех лицах! Вот выходим на литию. С амвона оглашается послание Собора Епископов о прославлении старца Германа. Мы поднимаем гроб с мощами и выходим крестным ходом из храма. Первая остановка. Протодиакон начинает первое прошение литии. И вдруг — после перечисления всего славного сонма Апостолов, Святителей, Мучеников и Преподобных, прямо в сердце ударяют эти, точно с неба звучащие, слова: «и преподобного и Богоносного отца нашего Германа Аляскинского и всея Америки чудотворца!..». Люди плачут слезами радости и умиления и сияют лица Алеутов, дождавшихся прославления своего «Апа» — «дедушки»... Уже ночь, но она светится не только огнями свечей, но и духовным светом этого радостного бдения! Как удивительно поет хор молодых священников и паломников! Поет то по-славянски, то по-английски, то по-алеутски. И как очевидно прост этот постоянный переход с языка на язык, как ясно становится, что эта наша общая радость, общая молитва разрушает все земные преграды, такими пустыми и ненужными делает все наши человеческие споры и распри. Долго, с остановками обходим мы храм; все время меняются несущие мощи, все хотят этой блаженной тяжести на свих плечах, все хотят хоть на несколько минут прильнуть к этому гробу. Возвращаемся в церковь. В первый раз звучит тропарь Преподобному, на гробе с его мощами благословляются хлеб, вино, пшеница и елей литии. Полиелей. Радостная, сладостная волна «величания»: «Ублажаем тя, Преподобне Отче Германе... наставниче монахов и собеседниче ангелов!». А потом нескончаемыми вереницами до поздней ночи подходят верующие к мощам и помазанию, совершаемому двумя архиереями, и нет усталости, не чувствуется времени, хочется, чтобы вечно длилась эта светозарная ночь, это бдение, и сердце узнает, что вся суть веры была раз и навсегда выражена Апостолом, сказавшим Христу на горе Преображения: «Господи, хорошо нам здесь быть...». Многие остаются на всю ночь в церкви, у мощей — петь акафист, исповедываться, продолжать стояние у человеческого гроба, еще раз силой Божией ставшего гробом живоносным. В воскресенье первая литургия начинается в семь часов утра. Ее служит Аляскинский Епископ Феодосии с двумя архиереями и сонмом духовенства на гробе старца. Поет вся церковь, к причастию подходят сотни верующих. В убогой церквушке почти у полярного круга воскресает первохристианская Евхаристия, совершавшаяся в нищете катакомб, на гробах святых. «Ничего подобного этому мы никогда не испытывали», — говорят выходящие из церкви... В 10 часов утра, при ярком солнечном свете, под ликующий колокольный звон, в храм в голубой мантии входит Митрополит Ириней, окруженный архиереями и начинается поздняя Литургия, вершина этого трехдневного торжества. Служба длится почти пять часов, но не ослабевает ни на минуту духовное напряжение, «радость и мир в Духе Святом», как определяет Ап. Павел Царство Божие. Проповедует Епископ Димитрий. Приобщают из двух чаш. И наконец, выходим мы на последний крестный ход со святыми мощами. В нем все сливается в одно ликование — пение хора и звон колоколов, солнечный свет и бездонная синева неба, далекие горы и водяная гладь. Около меня идет старенький, бедно одетый алееут и плачет. И вспоминая эти дни, я все время снова и снова вижу его, словно икону самой сущности того, что совершилось тогда. Не могу забыть ни лица его, ни его нищей одежды, ни всего его образа — смирения и света. Если есть такие — жива Церковь, жива в самой сущности своей. Это — смирение и свет самого старца Германа, от него, от его духа, и да разольются они •сюда по всей этой земле, особенно в эти дни, когда такой злобой, такими страстями отравлена церковная жизнь. Входим в храм и несем гроб прямо к приготовленной справа раке, где и запечатываем св. мощи. «Ко преподобному и Богоносному отцу нашему Герману помолимся!». Все опускаются на колени и от имени всех, от имени всей Церкви нашей, так нуждающейся в помощи, читает Владыка Феодосии молитву «...и ныне, егда исполнися слово Господне на тебе и постави тя Господь над Церковью нашей... молимся, да сохранит Господь ее в чистоте и православии... Всем же нам даждь духа мира и любви, дух кротости и смирения, гордыни отгнание, от самопревозношения ограждение...». Последнее: на следующий день, рано-рано отправились мы — пятеро священников и Владыка Киприан, на Еловый остров, где около 30 лет провел в отшельничестве старец Герман. И знаю, что ничего лучше, чище, радостней не пережили мы, чем то утро, то восхождение по лесной тропинке мимо высоких, точно вечно совершающих бдение Творцу, сосен к часовенке над пещерой старца и литургию в этой часовенке. Я служил эту литургию, но это — неточные слова. Она совершалась, а нам нужно было только до конца отдаться ей, погрузиться в нее, войти без остатка в это благодарение. Знаю также, что мы ничем не заслужили того, что нам было дано, могу только молиться, чтобы дано было сохранить хоть малую часть этого дара благодати. Я не буду писать о других событиях этих дней — о праздничной трапезе, объединившей свыше 500 человек, о радости общения, об официальных приемах, на которых присутствовали губернатор штата, сенаторы, адмиралы военно-морского флота США. Все это было достойно, хорошо и нужно. Но все это было — земля и земное, а Бог дал нам приобщиться небу и небесном. Хочу особенно отметить светлый образ Владыки Павла Финляндского, покорившего всех нас своей мудростью, смирением, любовью. В заключение скажу, что в этом свете, в этой радости так мелочными, человеческими и греховными показались все наши споры, обвинения и осуждения. Все время казалось: если бы смиренно отдали себя этой радости, мы бы без слов поняли в чем и о чем Церковь, и как чешуя спали бы с нее злоба, подозрения и разделения. Там у гроба Преп. Германа, в сиянии его смирения, дано нам было изведать ту реальность, которая одна, по стоящему, животворит Церковь, которую одну призвана она являть в мире, которой одной только и может побеждать в нем силы зла. Преподобне отче Германе, моли Бога о нас!
(http://www.golubinski.ru/russia/german.htm)
Поклонный Крест прп.Германа Аляскинского на о.Валаам у главной монаст. дороги в урочище "Германово поле"
Скит Германа Аляскинского на Валааме
Карта острова Кадьяк на Аляске, где прп.Герман вел миссионерскую работу
Новый Валаам на Еловом острове близ Кадьяка - место молитвен. подвига прп.Германа Аляскинского
В часовне прп.Германа Аляскинского в Ново-Валаамском Спасо-Преображ. муж. монастыре
Монастырь прп.Германа Аляскинского в Платине (Калифорния, США)
Церковь прп.Германа Аляскинского в Тапиола (пригород Хельсинки)