Женский монастырь во имя иконы Божией Матери «Всецарица»

	Проблемы современного монашества Правовая информация

Преподобный Афанасий Афонский - день памяти 18.07 н.ст. (05.07 ст.ст.). Часть 2.

<<< НАЧАЛО


	Афанасий Афонский. Сохранившийся в монастыре Симонопетра рисунок из учебного пособия XVIв. для иконописцев.

Светом великих своих подвигов Афанасий светил всему почти миру и, таким образом, своими добродетелями прославлял Отца Небесного, за что и Бог возвеличил его еще в земной его жизни. Святой был общий отец и наставник, предстатель о всех пред престолом Всевышнего, ангел-утешитель, посланный свыше. Слава добродетелей его пронеслась звучным эхом не только по всей Святой Горе, но и далеко вне ее пределов. Поэтому не одни афонские отшельники оставляли свое безмолвие и приходили к нему, чтобы подчиниться его руководству, считая это полезнее своего безмолвия, – к нему являлись странники из Греции и из других различных стран, как-то: из древнего Рима, Италии, Калабрии, Амальфии, Грузии и Армении, – являлись иноки и люди мирские, простые и благородные, бедные и богатые, и искали его водительства на пути к небу; являлись даже игумены киновий и епископы, оставляя свои престолы и начальственные жезлы; и подчинялись мудрому его управлению. Древность передала нам имена – патриарха Николая, славного Харонита; Андрея Хрисополита, знаменитого подвижника и великого мудреца; дивного аскета Акакия и многих других пустынников, веригоносцев, состарившихся в подвижничестве: все они, то по Божественному строению, то по прямому свыше откровению, приходили к преподобному и поступали под его начальство. Одним из таких был и блаженный Никифор, подвизавшийся в Калабрии со святым Фантином. Им было Божественное видение, повелевавшее Фантину идти в Солунь, а Никифору отправиться на Афон и подчиниться там начальнику Горы Афанасию. Никифор так и поступил – явился к преподобному, который с удовольствием принял его и на малое время предоставил ему жить по прежнему его обычаю. Он был одет одной только власяницей, а ел раз в день по захождении солнца, и то отруби с теплой водою, и более ничего. Преподобный же одел его в одежды киновиатские и повелел ему есть то, что ели и прочие. Состарившийся подвижник не прекословил новому своему руководителю, но усердно повиновался всем его велениям и посему достиг такой высоты добродетели, что когда он преставился, из костей его текло чудное миро, благовоннее всех земных ароматов. Такие-то великие мужи посылаемы были Богом под управление Афанасия! Итак, если плод показывает достоинство дерева, а дерево – силу и качество корня, то из плода наставляемых Афанасием видно, каков был сам он. Но время уже, хотя кратко, коснуться и некоторых чудес, которыми Бог прославил этого великого Своего угодника.
Сподобившись за необыкновенные свои добродетели дара чудес, святой совершал их в неисчислимом множестве. Часто одним прикосновением своей руки или даже своего жезла, либо одним своим словом или знамением креста исцелял он различные недуги – душевные и телесные. Но надобно заметить, что при этом столь легком исцелении человеческих недугов он всегда соображался с истинной пользой страждущих, которую просветленными очами своей души видел ясно. Поэтому одних исцелял он не вдруг, страдания других облегчал лишь несколько или исцелял ненадолго, а у некоторых только пресекал действие болезни, оставляя душу их в борении с помыслами – для стяжания подвигов. Начнем описание чудес его с дара прозорливости. – Раз, во время тяжкой и суровой зимы, он вдруг призвал к себе одного брата, по имени Феодор, занимавшегося рыболовством, и говорит ему:
– Возьми, брат, пищи и иди скоро, направляясь от Керасия вниз к морю; там находятся в опасности умереть от голода и холода один инок и два мирянина, выброшенные на берег бурею: укрепи их пищей, а потом приведи сюда с собой.
Брат отправился к морю и, действительно, нашел там тех, о ком предсказал ему отец его. Несчастные, укрепившись пищею, пришли в лавру с радостью и громко благодарили Бога и святого раба Его.
В другое время святой по какой-то нужде решился с несколькими братиями отправиться в одно место. Вошли в лодку и уже отплыли от берега на значительное расстояние, как злобный демон злоумыслил потопить их: он возмутил и взволновал море сильным ветром, опрокинул лодку вверх дном – и вода в одно почти мгновение покрыла всех плывших. Но едва только лодка перевернулась – какое чудо, Господи! – святой тотчас же оказался сидевшим на верху ее, а прочие ходили по водам, и все они, извлекаемые из воды отцом своим, один за другим без всякого вреда взошли на хребет лодки. Не видно было только киприянина, Петра, который, как древний Петр, за свое неверие погряз в водах. Не видя его, преподобный возгласил:
– Где ты, Петр, чадо мое? – и море немедленно выкинуло утопавшего наверх.
Между тем, монахи лавры, приходившие в пристань проститься с преподобным, видели оттуда все происходившее тогда на море и тотчас же, вошедши в другую лодку, явились к попавшим в беду братиям, пересадили их на свою, а опрокинутую демоном снова обернули. К еще большему удивлению иноков в море не упало ни одного сосуда и ничего даже из самых мелких находившихся в лодке вещей. С того времени братия лавры усугубили свою веру и благоговение к преподобному.
Один монах, по имени Матфей, мучимый лютым демоном, был принят преподобным в лавру и только словом его избавлен был от этого жестокого и неправедного мучителя человеков.
Другой из иноков лавры имел такую слабость, что во время сна вытекала у него урина, отчего одежды его, естественно, отзывались зловонием. Впрочем, он был весьма усердный подвижник. Много и сильно скорбел бедный инок о своей слабости, но никому не открывал причины своей скорби. Лукавый всегда скор со своей пагубной для нас помощью в бедах наших, если мы сами благовременно не ищем помощи свыше. Он, окаянный, находившемуся в скорби иноку присоветовал повеситься, чтоб скорее избавиться от поношения. Несчастный уже решился было исполнить этот адский совет, но всеблагой Бог не допустил, чтобы погибли усердные его труды и подвиги. Он вдохнул в сердце несчастного самоубийцы исповедать преподобному страшный свой грех. Исповедуясь святому, тот показывал ему гибельную свою петлю, которой намеревался удавиться, но стыдился открыть причину такого преступления и едва-едва объявил ее, когда уже сам святой ласково склонил его к тому. «Омраченный! (это слово святой употреблял, когда кого-нибудь бранил) – с гневом тогда сказал ему преподобный, – почему же ты не говорил мне об этом прежде? Иди, и не делай более». И – о чудо! – слово его было делом: инок навсегда избавился от своей немощи.
Еще одного монаха, по имени Феодор, снедаемого страшной и неисцелимой болезнью – раком, святой исцелил только изображением на нем знамения честного креста. Чтобы испытать терпение и послушание Феодора, святой сначала поручил его пользовать врачу лавры – Тимофею. Врач же, хотя и знал, что рак неизлечим, но чтобы не явиться ослушником, взял больного под свое смотрение. Так часто делал преподобный.
В один год на остров, называемый «о. Юных», где лавра имела свой метох, напало столько саранчи, что она истребила там почти всякую растительность, от чего произошел голод и мор скота. Святой сам отправился на этот остров, сотворил там прилежную ко Господу Богу молитву, и по молитве его тотчас же налетело туда столько птиц, что они в один день истребили всю саранчу.
Не раз также святой услаждал морскую воду и делал ее годной для питья.
Одного брата лавры, по имени Герасим, жестоко страдавшего грыжей и ревматизмом, святой исцелил молитвой и назнаменованием на нем спасительного креста. После праведной кончины преподобного этот Герасим, свидетельствуясь Богом, исповедал следующее: «Как-то раз, когда святой находился в Храме святых апостолов, мне нужно было с ним беседовать; я пошел к нему, смотрю в дверную щель и вижу – лицо его подобно пламени огня; я отступил немного, потом снова возвратился и опять вижу – лицо его блещет еще большим светом, даже сам он окружен каким-то ангельским сиянием. Тогда я затрепетал от страха и невольно возгласил:
– Отче!
Святой, утешая меня, сказал:
– Не бойся, чадо! Впрочем, даю тебе заповедь: не объявляй никому того, что ты теперь видел, пока я жив.
– И, сохраняя заповедь отца моего, я не сказывал вам этого даже до сего дня».
Один брат, по некоей монастырской надобности посланный преподобным в мир, вознерадел о своем спасении и впал там в плотский грех. Возвратившись в лавру с отчаянием о своем спасении, он исповедался преподобному. Святой, как опытный врач, утешая его и убеждая не отчаиваться, но иметь надежду на Бога, оставил его при прежнем монастырском послушании. Узнав об этом, другой монах, по имени Павел, соблазнился и стал открыто осуждать как павшего брата, так и преподобного, – что, мол, святой не изгнал из обители преступника за совершение такого беззаконного и постыдного дела. Преподобный, строго посмотрев на него, сказал:
– Павел, что ты делаешь? Себе внимай, а не братнии грехи рассматривай. Писано: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. 10, 12).
С того времени попущением Божиим и сам Павел ощутил в себе сильную блудную брань и жестоко страдал трое суток, так что начал отчаиваться во спасении, но, что всего хуже, стыдился открыться отцу своему об этой гнусной брани и просить его помощи. Преподобный знал духом все это и приличным образом сам внушал ему смелость исповедаться. Тогда-то уже Павел открыл ему свой грех и просил у него прощения, как у отца, к согрешающим сострадательного. После сего преподобный прежде вразумил его, чтоб он не осуждал падающих, но более бы сострадал им и молился за них, а потом уже, видя его смирение и сокрушение, помолился о нем Богу и освободил его от этой скверной брани: Павел ощутил какой-то хлад, на главу его пролившийся и распространившийся по всему его телу, от чего похотное разжжение тотчас же в нем погасло.
А брат лавры Афанасий исцелился от водяной болезни чрез одно только прикосновение Афанасия к животу его и произнесение сих слов:
– Иди, чадо, – у тебя нет никакого недуга.
Кроме описанных нами, святой до своей кончины сотворил много и других чудес, но для сокращения своего повествования мы оставляем их. Теперь время нам сказать о кончине его и о чудесах, которые сотворил он после своего преставления, и привести повесть о нем к концу.
Так как к преподобному собиралось почти со всего мира много братий, которые для душевного своего спасения подчинялись ему, то скоро все уже не смогли помещаться в прежней церкви. Это заставило святого приступить к расширению соборного храма. Постройка шла, и только своды алтаря не были еще приведены к окончанию. Тогда преподобный Афанасий, провидя, что пришло ему время отойти к желаемому им всегда Христу, призвал к себе всю братию и, предложив им сначала поучение из Феодора Студита, простер к ним такую беседу:
– Братия и чада мои! Да блюдет каждый из вас язык свой, ибо лучше упасть с возможно большей высоты, чем испытать падение от языка: всякий из вас да ожидает себе искушения, ибо мы идем в Царство Небесное путем скорбей и искушений. Почему не печальтесь о бедствии, какое имеет произойти со мною, и не соблазняйтесь им, но полагайте, что совершающееся устроением Божиим направляется к вашей пользе, ибо иначе судят люди и иначе устрояет Премудрый.
Слушая это, братия недоумевали, о чем говорит отец их, и много о том размышляли. Потом преподобный вошел в свою келью и надел на себя свою рясу, мантию и священный куколь блаженнейшего отца своего Малеина, который обыкновенно возлагал на себя только в дни великих господских праздников или когда приобщался святых Христовых Таин. Промедлив довольно времени один в своей келье, он вышел из нее. Состояние духа его было весьма радостное, что выражалось и на самом лице его. Братия, видя его так украсившимся и лицо его столь светлым и веселым, дивились этому необыкновенному зрелищу. После того святой с шестью человеками из братий взошел на верх храма видеть строение и помочь зиждущим. Как скоро взошли они туда, под ногами их недоведомыми судьбами Божиими расселся верх храма, и все они ринулись вниз. Пятеро тотчас же предали души свои в руки Божии. Преподобный же Афанасий и зодчий Даниил, хотя и были завалены каменьями, но оставались живы. Все слышали, что преподобный, лежа под каменьями, до трех часов говорил:
– Слава Тебе, Боже! Господи Иисусе Христе, помоги мне!
Братия с великим плачем и обильными слезами кто чем мог откапывали своего отца, но откопав, нашли его уже скончавшимся о Господе. Положение тела его было таково: голова его была обращена к святому сопрестолию, руки сложены крестовидно, ноги же, находясь в прямом положении, были простерты вверх, как бы шествовал он на небо; святые мощи его не имели никакой раны, только правая нога была немного расцарапана деревом. Подняв святого из груды камней, братия положили его на одре и, называя самих себя окаянными, все плакали о нем неутешно, так как потеряли в нем искусного управителя, скоропомощного и мудрого врача и благого отца. Тело его оставалось непогребенным три дня, чтобы для совершения над ним подобающего надгробного псалмопения успели собраться иноки со всей Святой Горы. В эти три дня оно к общему изумлению и не опухло, и не почернело, и не издавало обычного смрада – нисколько не переменилось. Когда со Святой Горы все собрались и совершали над ним пение, замечено было поразительное явление, что из уязвленной ноги его выходила свежая кровь. И не одно только это совершилось тогда чудо, что тридневный мертвец источал свежую кровь, – в тот же самый час прославилось и лицо его, сделавшись необыкновенно благообразным и белым, как снег. Один старец убрусцем своим обтер эту кровь, и она потекла еще более: почему все стали брать ее и помазываться ею, в освящение души и тела. Наконец многопобедное святое тело сие, сосуд Всесвятого Духа, было благоговейно и честно погребено. Когда вынули из-под камней других шесть братий, тела пяти из них оказались совершенно раздавленными и честно погребены еще прежде погребения святого; строитель же Даниил, человек духовный и добродетельный, несмотря на то, что был сильно изранен, оставался в живых еще несколько дней. В это время он всем говорил, что в ночь пред кончиной святого видел дивное видение – будто царь посылал человека за Афанасием. «Афанасий взял с собою еще шестерых, в числе которых был и я, – говорил Даниил. – Когда мы дошли до царских палат, преподобный с другими пятью вошел в палату, а я оставался за дверьми и плакал. Тогда кто-то сказал мне изнутри:
– Напрасно и безполезно плачешь; тебе невозможно войти сюда, пока не возьмет тебя Афанасий.
После того я горько зарыдал и вижу идущего ко мне сладчайшего моего отца, который, взяв меня за руку, пошел со мною к царю, и я сподобился там благоговейно поклониться ему». Согласно с этим видением совершилось и дело: преподобный отошел к Небесному Царю сначала с пятью братьями, а потом за ним и благоговейный здатель Даниил. Вот каким образом паства святого Афанасия осталась сиротствующей! Да не подумает кто-либо, что такая кончина его несчастна; напротив, смерть преподобных, по Писанию, всегда честна пред Господем (Пс. 115, 6). Она сему угоднику Божию исходатайствовала у Бога сверх преподобнического венец и мученический. О ней небезызвестно было и самому святому, как мы можем видеть это из вышесказанных его действий пред кончиной. Да и кроме сего, ясно провидя ее духом, он за несколько времени до святого своего преставления говорил ученику своему Антонию: «Путь, предлежащий нам в Царьград, прошу, соверши ты один, ибо мне, по изволению Царя Небесного, не придется уже видеть царя земного». Афанасий пред кончиной своей, имея ввиду некоторые монастырские нужды, действительно, собрался к царю. Кончина преподобного произошла в 980 г.
Расскажем теперь сокращенно о некоторых чудесах святого, которые совершил он и после своего преставления. По кончине преподобного игуменом лавры был один добродетельный инок, по имени Евстратий. Он имел невыносимую болезнь в своих почках, ибо мочился кровью, с трудом и невыразимой болью. Семь лет страдал он и, испытав без пользы средства многих даже столичных врачей, наконец отрекся от всякого человеческого врачевания, возложил все свое упование на Бога и молился о своем исцелении преподобному своему отцу. Молитва его была услышана Богом: прибегнув к Афанасию, сему мощному, безмездному и скорому на помощь врачу, тотчас же получил он исцеление. В одну ночь явился ему во сне преподобный и, подавая сосудец с каким-то питием, велел выпить его весь. Евстратий, отказавшись от всякого врачевания и подаваемый ему сосудец почитая за обыкновенное лекарство, не хотел было принять его и пить, но, услышав сладкий отеческий голос: «Не бойся, чадо, – пей: это послужит тебе во здравие», – повиновался. Пробудившись и видя у себя естественное течение урины, он прославил Бога и возблагодарил святого, и всем рассказывал о великом этом чуде.
Один монах был мучим лютым демоном. Несчастный, придя ко гробу святого, помазался маслом из горящей там лампады: после сего внутренность беснуемого тотчас же возмутилась, и он, изблевавши кровь с какими-то мелкими животными, освободился чрез это от демона и пошел домой, радуясь и славя Господа. Подобно этому и слепой сын некоего Афанасия, помазанный елеем из лампады святого, получил прозрение, а один юноша, с верою помазавшись елеем из той же лампады, исцелился от проказы.
Кроме того, в Смирне одна кровоточивая жена, с верою и призыванием имени святого Афанасия выпив воды с каплями крови его, которые дал ей случившийся там в то время инок лавры, совершенно исцелилась от этой трудной болезни. А в пристани Певкийской один матрос, помазанный кровью святого, которую принесли туда с собою иноки лавры – Георгий и Симеон, восстал со смертного одра, на котором восемь дней уже лежал как мертвый, без всякого движения и голоса.
«Какое имеет преподобный дерзновение у Владыки Христа и Царя всей твари, совершенно достаточно показывает и то, что мы написали», – говорит жизнеописатель святого Афанасия. Кто может исчислить звезды небесные или песок морской, тот лишь мог бы пересказать и безчисленные чудеса преподобного. Посему, воздав славу и честь премудрому и всесильному Богу, дивному как во всех святых, так и в преподобном Афанасии, окончим свою повесть. Молитвами же преподобного отца нашего Афанасия и всех святых, да сохранимся и мы все безпорочными, да тако избавимся вечного мучения и получим вечное блаженство о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.
В дополнение к жизнеописанию преподобного отца нашего Афанасия предлагаем здесь и предсмертный завет, или духовное завещание, писанное им собственноручно в 969 году, в наставление собранному им духовному стаду».

ЗАВЕЩАНИЕ ПРЕПОДОБНОГО АФАНАСИЯ
Афанасий, монах и игумен.
«Отцы и братия возлюбленные и честные, чада духовные вожделенные! Так как я, смиренный монах Афанасий, исполненный всякого греха, попущением же Божиим наставник Лавры вашей, водруженной на Горе и называемой Мелана, ежедневно и ежечасно помышляю безвестный час смерти, подстерегаемый ею повсюду, преимущественно же в путешествии морем, ради бывающих частовременно по непостижимым судьбам Божиим кораблекрушений, то и счел справедливым оставить Лавре настоящее письменно припамятование, имеющее вид завещания, или лучше – тайное наставление, мною писанное и подписанное с тем, чтобы оно хранилось монахом и экклесиархом Михаилом на хорах церкви и чтобы по моей кончине его содержание объявлено было всем.
Желаю, как живым голосом, и настоящим писанием открыть всем свою мысль и свою заботу, которою печась постоянно, в скорби чрезмерной провел все дни моей жизни. Ибо в точности зная непригодность своей немощной души для настоятельства над другими (до того, что даже о собственной душе не мог надлежащим образом позаботиться), я непрестанно молил Бога указать мне человека, который бы, по Его Божественному хотению, мог достойно настоятельствовать, водить и пасти хорошо словесных овец своей паствы – еще при жизни моей, а я бы сам удалился на особь и попекся, и позаботился о своих многих грехах. Но я не достиг предположенной цели, по безумию ли моему и по свойственной мне глупости судить по собственной худости и других или уже так устроил, а лучше сказать: так попустил это Бог за множество моих многих зол.
Хочу и желаю по кончине моей оставить игуменом одного из нашего во Христе сообщества и братства, отличающегося между всеми и словом, и жизнью, и делом, как заповедует и грамота блаженнейшего и приснопамятного царя господина Никифора, – чтобы т.е. игумен Лавры поставлялся не отъинуды, а из живущих в ней братий, отличающихся благоразумием и добродетелью.
При сем завещаваю всем отцам и братиям и моим духовным чадам, всех прошу ради любви во Христе и всех заклинаю именем Бога и Пресвятой нашей Богородицы повиноваться и покоряться игумену, моему преемнику, как и моему смирению, и жить друг с другом в любви и единомыслии – сильным носить тяготы немощных, всеми силами и всем расположением подвизаясь каждый, кто получил Божественную благодать и делом, и словом править душами, утверждая братий и увещаниями, и просьбами, и наставлениями, – соблюдать же и в св. церкви Божией, и в трапезе, и во всех других службах уставы, как письменно изложенные, так и неписанно переданные, которые уложили святые и богоносные отцы, а мы, недостойные, из их писания и предания по частям заимствовали и передали в правило и образец нашей Лавре.
Кроме того, я оставляю после себя блюстителем (епитропом) Лавры господина Иоанна, который много лет трудился, служа мне со всяким снисхождением и смирением. Хочу, чтобы по кончине моей он, как человек духовный и поистине благоразумный, чрезвычайную любовь и веру имеющий ко мне, недостойному, и ко всему братству, здесь же на Горе обитающий, с нами проведший дни жизни своей и состарившийся, пришел в Лавру и, если возможно, окончательно водворился между братьями – с тем, чтобы внушать им и напоминать о повиновении игумену. Если же это невозможно, то чтобы хотя почаще имел обращение с братиями и направлял их. При кончине же своей чтобы оставил вместо себя блюстителем господина Евфимия, моего сына по духу, а его по плоти и духу. Сей же в свою очередь при кончине оставил бы преемником своим кого-нибудь из своей Лавры или вообще с Горы, если найдется человек словесный и духовный. Подобным же образом поступали бы и следующие за сим.
Я думал было святого царя оставить блюстителем священной Лавры нашей, но убоялся, найдя это дерзким. Ибо он есть царь и владыка, и господин и отец, и питатель не нас одних последнейших и наших отцов, и братий, а и всех христиан. Он более всех, и мирских, и монахов, показал к нам, недостойным и бедным, и к нашей Лавре свою благосклонность. Он сделал ее многолюдной, расширив ее и увеличив своими благочестивыми грамотами, коими подтвердил грамоты других царей: господина Никифора и господина Иоанна. Да и кроме них дал свои другие грамоты. Почему, как сказано, его-то, благого царя, я не смел оставить в чине блюстителя. А оставил блюстителем и покровителем, и заступником нашего во Христе общества и нашей Лавры благочестивейшего господина моего, истинного христолюбца и монахолюбца, Никифора, славнейшего патриция и приставника Каниклиа, дабы ради награды от Бога и ради своей души освященной он оказывал защиту, помогал и содействовал господину Иоанну Грузинцу, нашему в духе брату и отцу, и всему во Христе братству во всех приключающихся им в жизни скорбях. Чтобы он таким образом заботился помогать им относительно привременной и тленной стороны жизни, а господин Иоанн Грузинец и все братия подвизались бы о нетленных и вечных благах будущего века со всякой готовностью, любовью и ревностью, молясь о нем непрестанно. Когда же придет время кончины его, да оставит он вместо себя другого блюстителя означенной св. Лавры. Так да поступает и всякий другой потом при своей кончине. Таким образом, те да будут покровителями и заступниками Лавры как в богохранимом городе, так и во всех других прилучающихся делах и службах, ради мзды от Бога и своих честных душ. А эти (блюстители-монахи), как принадлежащие к чину монашескому, живущие на Горе, соседствующие (а еще бы лучше обитающие вместе) с братиями, да тщатся всеми силами со свойственным им благоговением и добродетелью заботиться о них, как о различных членах одного и того же тела, да получат мзду от великодаровитого Бога в день суда – за то, что сохранили веру и любовь ко мне, смиренному и недостойному, и всякому греху повинному, не только при жизни моей, но и по смерти. – Кончаю о блюстителях.
Вы же, отцы и братия, и чада духовные, если потщитесь со всяким усердием и благим расположением хранить друг с другом мир и единомыслие неразрывное, если не будет между вами ни расколов, ни раздвоений, ни ссор, ни дружб, ни обществ, но будут вера и любовь, и родственное расположение одного к другому и всех к игумену, и тщательное хранение моих заповедей, уставов и правил, переданных вам, верю Богу, что Его благость отверзет сердце не только блюстителей, но и всякого другого сильного лица к сочувствию с вами, к содействию и к вспомоществованию воле на пользу душ ваших.
И внимайте тщательно, братия, если найдется между вами (чего не желаю), кто-нибудь, пытающийся рассечь тело братства ухищрением, коварством и лукавством, чтобы не мешался с ним никто из вас, но поскорее отдалите его и отгоните его от общества своего, как заразу, как старую закваску, – его самого отселите от части спасаемых. Ибо покушающемуся на такие вещи уместно пожелать, да истребится память его с земли и да изгладится имя его из книги живых, и с праведными да не пишется. Если бы нашелся кто-нибудь, заступающийся за такового, то и он да будет его же части и наследия. Заповедую господину Иоанну, моему блюстителю, и всему братству выгонять таковых немедленно из Лавры.
К Лавре же господина Иоанна и к его братиям заповедую иметь то же самое расположение и ту же самую любовь духовную, какие, видите, имею и храню я, смиренный и грешный, и какие и вам внушал часто и в общих наставлениях, и каждому порознь, – и не к одному только господину Иоанну и его братству, но и ко всякому другому, – не только любящему и почитающему вас, но и враждующему против вас и оскорбляющему иногда вас, – причиняющему вам искушения и озлобления. По повелению Божию любить и миловать следует того, кто нападает на вас и делает вам зло, потому что он более самого себя обижает тем, вам же доставляет величайшую пользу. Я знаю, что из многих бывших с нами случаев вы опытно познали и убедились, что желавшие озлобить нас помогли нам весьма и душевно, и телесно. Но и к проту, и к игуменам, и к братиям Святой Горы нашей сохраните любовь, мир, смирение и подобающую честь, как, видите, хранит их мое смирение.
Кто служит хорошо, благочестиво и духовно, на пользу души своей, как в самой Лавре, так и в метохах ее, внешних и внутренних, и на островах, пусть остается на должности своей до глубокой старости, особенно же кто с ревностью к Богу старается хранить безпрекословное повиновение к игумену, преемнику моего смирения, – имеет всю охоту и желание с любовью доставлять Лавре все потребное для своих духовных братий, считая делом спасения души своей такую службу. Пусть таковой служит всю жизнь, действуя всегда с воли игумена и блюстителя, а не по самовластию.
Блюстителю моему, монаху Иоанну Грузинцу, заповедую и внушаю от имени Господа Бога и Пресвятой нашей Богородицы, чтобы по кончине моей во всем, что касается братства во Христе и Лавры, и ее принадлежностей, как внутри Горы, так и вне, он распорядился так, как требует того заповедь Божия и учение Божественных отцов. Пусть он пробудет с братиями в Лавре довольно дней, обращаясь с ними со всеми вместе и с каждым порознь, совершая молитвы и ектении и нелицеприятно, и безстрастно, со всякою свободою как бы пред лицом Самого Бога, назирающего и ведущего сердечные тайны каждого; советуясь со старейшинами, умнейшими и духовнейшими из братий, по долговременном испытании мнений и суждений как их, так и всех прочих, пусть поставит им игумена, кого укажет Бог и выберет он – вместе со старейшими из братий. Участвующих в совете блюстителя для выбора игумена братий должно быть не более пятнадцати человек. А лучше и менее того. Не потому мы удаляем от совета других, что они недуховны или неумны (благодатию Божией все суть и духовны, и полезны, и благоразумны). Но так как в большом количестве, по различию свойств и мнений каждого, одни стали бы выбирать одного, другие – другого, то я и счел справедливым, как выше сказано, чтобы немного было избирателей. Поставление же да бывает следующим образом. Пусть будет отправлено всенощное бдение с вечера в соборном храме Пресвятой Богородицы. После заутрени, когда окончена будет Божественная литургия, преподано Божественное освящение и прочтена заамвонная молитва, да будет возглашена ектения, на коей сказано: «Господи, помилуй!» – 50 раз. Потом поставляемый пусть положит пред алтарем поклон предстоятелю и обратится к собранию монахов. Тогда пусть первый поклонится ему блюститель, а за ним и прочие все. И, как сказано выше, пусть блюститель помогает и пособляет ему всеми силами, братия же да оказывают чистое и неложное повиновение. С течением же времени господин Иоанн Грузинец, посещая и видя чин и поведение игумена и братий, конечно, заметит либо тщание, прилежание, любовь, расположение и дружество души его к братиям, братий же послушание и веру, и любовь душевную к игумену, либо все противное тому. Вследствие чего то, что прилично духовному состоянию, он утвердит, а неприличное исправит и наставит на истинный путь, да получит за то мзду от человеколюбца Бога в Царствии Небесном. По избрании же и утверждении игумена хочу и желаю, чтобы он имел всякую власть и господство во всех делах духовных и телесных, не останавливаемый и не препятствуемый никем, хорошо и боголюбезно пас Духом Божиим свое во Христе сотоварищество. Если же по грехам моим время покажет его потом действующим в развращение, заразу и погибель душ братства (чего даже и во сне не желаю увидеть игумену) и обличенный в том он останется неисправимым, тогда блюститель, с совета старейших братий и по собственному усмотрению и благоразумию, пусть возьмет попечение о братстве и изберет другого, способного управлять Лаврою и всеми братиями, который бы оставался уже в своем звании до конца жизни.
Хочу и заповедую игумену и блюстителю, и всем моим духовным братиям, чтобы господина Антония моего покоили до конца жизни его и воздавали ему приличную честь, и братий его призирали, как собственные члены. То же и относительно монаха Иоанна-доброписца, какой устав, чин и обычай наблюдали при моем смирении служащие ему, такой же да сохранят и по смерти моей игумен и служащие, и все братия, а лучше, если и более того – самым делом пусть покажут ему должную почесть и любовь. То же и относительно монаха Георгия Грузинца, и монаха Григория-мастера, и монаха Дорофея, и монаха Антония Киминийца, и аввы Сергия. Господину же Феофану, пресвитеру, послужите и воздайте честь, услугу и покой большие, чем каких был удостоен при моем смирении, поелику уже к старости и немощи склоняется тело его. То же и прочим старцам, как-то: господину Софронию и вообще всем. Потщитеся в изобилии доставлять им все обычные потребности, безропотно и усердно, с духовным расположением, да получите ради их мзду богатую от Бога в день суда.
Более всего прилежите о странноприимстве и не нарушайте устава, который я предал вам, относительно странников, приходящих к вам сушей и морем. Все же вместе, и молодые, и старые, и первые, и последние, старайтесь сохранять неложное повиновение игумену, покоряясь слову его во всяком деле. Кто противится его повелению, противится повелению Бога и меня, смиренного и грешного.
Во всех ваших молитвах поминайте меня, да обрящу милость и оставление многих грехов в день судный».

О Великой Лавре на Афоне, основанной прп.Афанасием. Основана в 963 г. Древнейшая и самая большая по размеру обитель, находится на юго-восточной стороне у подножия Афонской вершины. Лавра занимает первое место в иерархии афонских монастырей. Ее основатель - один из наиболее почитаемых монахов Святой Горы св. Афанасий Афонский. Он привнес в пещерное и отшельническое монашество систему общежития, киновии, которая впоследствии стала по преимуществу монашеским образом жизни. Лавра имеет 17 храмов на своей территории и 19 - вне ее. Прославленные скиты - Иоанна Крестителя, св. Анны, Кавсокаливия, Катунакия (или Катунаки), Карулия (или Карули), Керасия и другие, а также пещеры прпп. Петра Афонского, Афанасия, Нила Мироточивого принадлежат Лавре. Среди бесценных сокровищ монастыря - множество святых мощей. Престольный праздник - 5(18) июля - преподобного Афанасия Афонского.

Тропарь, глас 3:

           Еже во плоти житию твоему удивишася ангельстии чини, како с телом к невидимым сплетением изшел еси, приснославне, и уязвил еси демонския полки; отонудуже, Афанасие, Христос тебе воздаде богатыми дарованьми; сего ради, отче, моли спастися душам нашим.

Кондак, глас 8:

           Яко невещественных существ зрителя изрядна и деятельна сказателя всеистинна, взывает тя стадо твое, Богоглагольниче: не оскудей, моля о рабех твоих, избавится напастей и обхождений, вопиющим ти: радуйся, отче Афанасие.

Молитва:

           Преподобне отче Афанасие, изрядный угодниче Христов и великий Афонский чудотворче! Во дни земнаго жития твоего многия на путь правый наставивый и во Царствие Небесное мудре руководивый, скорбныя утешивый, падающим руку помощи подавый, и всем любезен, милостив и сострадателен отец бывый! Ты и ныне, в Небесней пребывая светлости, наипаче умножаеши любовь твою к нам немощным, в море житейстем различне бедствующим, искушаемым духом злобы и страстьми своими, воюющими на дух. Сего ради смиренно молим тя, святый отче: по данней тебе от Бога благодати помози нам волю Господню в простоте сердца и смирении творити, искушения же вражия победити и свирепое страстей море изсушити; да тако немокренно прейдем житейскую пучину и предстательством твоим ко Господу сподобимся достигнути обетованнаго нам Царствия Небеснаго, славяще Безначальную Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

(www.agion-oros.orthodoxy.ru; www.afonru.ru; www.samara.orthodoxy.ru; иллюстрации - days.pravoslavie.ru; www.loukin.ru; hramdecor.ru; www.olympicts.ru; raifa.ru).


	Богоматерь Экономисса с житием Афанасия Афонского и видом Великой Лавры на Афоне. Афон, конец XVIII-первая треть XIXвв.

Богоматерь Экономисса, с житием Афанасия Афонского и видом Великой Лавры на Афоне
Афон, русский мастер.
Конец XVIII - первая треть XIX века.

1. Огненное восхождение пророка Илии;
2. Афанасий исцеляет больного водянкой;
3. Афанасий исцеляет ногу монаха Антония;
4. Афанасий молитвой превращает соленую воду в питьевую;
5. Явление Афанасию Богородицы, понуждающей
возобновить общежительство в монастыре;
6. Богородица изводит источник из скалы;
7. Три вселенских святителя;
8. Афанасий изгоняет бесов из монастыря;
9. Афанасий обращает строителей в монахи;
10. Афанасий избавляет бывших с ним в лодке от потопления;
11. Исцеление бесноватого у гроба Афанасия;
12. Преставление Афанасия.

Особенности Богослужений в монастыре «Всецарица» в период Великого поста (с 18 марта по 4 мая 2024 г.)

В разделе «Фотоальбом — Гости» регулярно помещаются фотографии паломнических групп, посетивших монастырь «Всецарица»

Расписание Богослужений в женском монастыре «Всецарица»

Идет 5-я седмица Великого поста, в ней есть две особенные уставные службы, любимые и монашествующими, и мирянами

Прием паломников в монастыре «Всецарица» как форма миссионерской работы

В среду первой седмицы Великого поста Святейший Патриарх Кирилл совершил повечерие с чтением Великого канона прп. Андрея Критского в Донском ставропигиальном монастыре

В Церкви призвали дать право на отказ от аборта любому медицинскому работнику

Игумен Петр (Зобов), избранный епископом Кудымкарским и Верещагинским, возведен в сан архимандрита

Все замечания и пожелания присылайте на vsecarica@bk.ru
Все права защищены и охраняются законом. © 2006 - 2024.
При перепечатке или ретрансляции материалов нашего сервера ссылка на наш ресурс обязательна.
Автоматизированное извлечение информации сайта запрещено.